Сызранцы галантного века - Сергей Зацаринный

Что касается более ранней биографии основателя нашего города, то нам предстоит ещё её узнать. В библиографиях сказано, что послужной список князя Г.А.Козловского (1633—1695гг.) опубликован в Сборнике историческом. Возможно, эти числа и есть даты жизни легендарного боярина. Сейчас же мы можем только сказать, что в 1659 году он в чине стольника являлся главой Московского Судного приказа – следил за порядком в столице, да в 1668 году пожалован в окольничьи.

После того, как Козловский построил город, здесь разместился постоянный гарнизон с собственным воеводой. Нам, конечно, интересно, кто же был самым первым? В документе 1685 года упоминается Никита Заборовский. Учитывая, что Сызрань заселялась всего за полтора года до этого, можно с большой долей вероятности предположить, что именно он и возглавил тогда местный гарнизон.

Кроме присланных царским указом солдат, получивших по четыре рубля на обзаведение и щедро наделённых землёй, перевели в Сызрань и священнослужителей. Первым упомянутым сызранским протопопом был Семён Мелентьев. Кроме него церковный причт состоял тогда из двух священников, дьякона, дьячка, пономаря и просфирни. Для пропитания выделялась пашня – 247 десятин по речке Малой Крымзе. Далековато, конечно, но по тем временам довольно безопасно. Поля лежали прямо возле станицы казаков под командованием Василия Жемкова, несших пограничную сторожевую службу. Платили и деньгами: протопопу 15 рублей в год, священникам по семь, дьякону – три, а дьячку два с полтиною. Кроме того, дали землю под огороды в самых низовьях Кубры и покосы на волжских островах. Вот из-за этих островов и попали вскоре сызранские пастыри в историю. В прямом и переносном смысле.

Участки в нашем пустынном краю выделяли тогда щедро. Земли было полно, хватало всем. Вот и писали приблизительно «от Воложки поперек Сызранского острова: на двух вязах грань, а те вязы вышли из одного корени, а от тех вязов, на ерик на девять осокорей, а оттуда на Лопатин остров на три дуба…» Такой вот кадастр. Писали по стандартному шаблону «и рыбные ловли, и с истоки, и с малыми озерки, и со всякими угодьи, и с зверовым зимним и летним ухожьи». Подьячий сызранской приказной избы Яков Басков так и написал в 1689 году. Жалко, что ли!

Только получалось, что Воложка попадала во владение сызранского протопопа. Здесь уже давно, еще до строительства Сызрани обосновались ватаги Саввы-Сторожевского монастыря, которому были пожалованы рыбные ловли на Волге.

Вроде, сызранцы были правы. Воложка не Волга. Но монастырские власти считали иначе. Рыбу тогда ловили учугами – перегораживали частоколом русло, оставляли проход, а там ставили снасти. Уловы были сказочные. Это не возня с неводами на основном русле. Уступать Воложку никто не собирался. Саввы-Сторожевского монастыря старец Боголеп уповал на царскую милость, а, сменивший Мелентьева сызранский протопоп Артамон Васильев на старую мудрость «до Бога высоко, до царя далеко». Не мудрствуя лукаво, сей пастырь в июне 1689 года «собрав все многолюдство нарядных человек со всяким оружием монастырских рыбных ловцов похватали, в спинах перевязали, и уловную рыбу, и соль, и хлеб, и струги, и лодки, и всякие ловецкие припасы пограбили». Сызранский воевода Иван Загоскин принял сторону протопопа и «пленных» посадил в тюрьму, а затем не желая быть замешанным во всю эту историю, отослал под конвоем в Симбирск.

Теперь битва переместилась в московские приказы. Боголеп оценил «пограбленное» в 37 рублей 13 алтын три деньги. За сызранцев вступился было глава приказа Казанского дворца князь Борис Голицин, но его влияние при правительстве Нарышкиных совсем сошло на нет. Право московского монастыря на всю волжскую рыбу было подтверждено уже навсегда. Наши белуги и стерляди так и остались собственностью владельцев Усолья, переходя из рук в руки, и оказавшись, наконец, у графов Орловых.

А бедолага Яков Басков был симбирским воеводой наказан. Сызрань тогда считалась пригородом Симбирска, и местные власти были в подчиненном положении.

Появились и первые добровольные переселенцы. На торговой площади поставил свою конторку некий Ивашка Хомуцкий. Откуда он прибыл, мы не знаем, уж не приходился ли родней тому самому самарцу Хомутскому, пострадавшему от разинцев еще в 1669 году? В Сызрани он стал площадным подьячим. Занимался составлением документов, их заверением, ходатайствовал по чужим делам. То есть был по сути дела первым сызранским адвокатом и нотариусом. Удивительно, как еще никто не додумался назвать его именем юридическое бюро? Должность эта требовала специального разрешения, которое получить было непросто. Имевшиеся «хлебные места» ревниво охранялись. Вот, видимо, Хомуцкий и попытал счастья во вновь основанном пограничном городе, благодаря чему и остался в истории. Именно он заверял подписи на прошении об отведении земель для Сызранского Вознесенского монастыря.

Основал эту обитель другой добровольный пришелец старец Кирилл. Он в 1684 году подал, вместе с группой переселившихся в Сызрань солдат во главе с Любимом Денисовым, прошение о постройке в городе мужского монастыря. В послании указывалось, что многие из них давали обет постричься в старости в монахи, а теперь не могут этого сделать, так как переведены вдаль от родных мест. Под монастырь предлагалось выделить пустующее место на стрелке рек Сызрана и Крымзы. В мае 1685 года разрешение было получено и специально выделенные люди произвели отмер земли под обитель.

С ними история сыграла забавную шутку. Почему-то всех посланных для определения места и размера участка современные краеведы упорно именуют основателями монастыря. Туда попал даже заверявший подписи, выполнявших роль свидетелей сенгилейских казаков, Иван Хомуцкий. Излишне говорить, что и сами свидетели тоже, ничтоже сумняся, причислены к благочестивым искателям монашеского чина. Нас же этот документ интересует, потому что донес имена первых жителей нашего города.

Сержанты Любим Денисович Глазунов, Максим Карпов, Степан Семенович Бородин, Григорий Михайлович Белоусов, Яким Прокофьевич Посников, Алексей Романович Калаганин, десятники Алексей Красулин, Иван Кинешемец, Яков Волк, Нестер Щербак, Василий Кузнец. Интересно, что среди сержантов был грамотен лишь один Посников.

Для пропитания монахов отвели около 3500 десятин земли за рекой Сызраном. Место это и поныне называется Монастырской горой. Все междуречье Сызранки и Кубры вплоть до устья реки Балашейки принадлежало тогда обители. Сам монастырь по сей день является украшением города.

Дворяне, получившие поместья в сызранской округе, тоже ставили свои дворы поближе к крепостной стене. Интересно, что среди прочих значится домовладение Александра и Ивана Львовичей Нарышкиных, сыновей того самого боярина ссора с которым погубила блестящую карьеру князя Козловского. Двоюродные братья самого царя Петра Алексеевича, получили земли в наших краях и обзавелись собственной усадебкой в Сызрани.

В крепости были нужны и более квалифицированные специалисты, чем простые солдаты: пушкари, воротники, служащие канцелярии. Они получали более высокие оклады и являлись своеобразной элитой тогдашнего городского общества. Между делом они ещё приторговывали, а канцеляристы, как водится, ещё и приворовывали. Во всяком случае, крупнейшие сызранские богатеи вышли именно из их среды.

Потянулся в новопостроенную крепость разный торговый и ремесленный люд. Они записывались в посад и военной службы не несли. Их главной обязанностью была уплата налогов и выполнение многочисленных хозяйственных повинностей. Эти люди ехали на свой страх и риск. Обслуживание нужд гарнизона вряд ли могло обеспечить хорошим доходом, а вот пограничная торговля была делом очень заманчивым. Сюда на край русского государства переселялись в первую очередь люди решительные, предприимчивые, не боящиеся трудностей. Именно из них и сложится со временем сызранское купечество, которое будет заправлять городскими порядками на протяжении двух веков.

IV. На порубежье

Город был построен и заселен довольно внушительным, по меркам того времени, гарнизоном. Он надежно перекрывал путь к Симбирску и на Самарскую Луку крупным отрядам. Но для того, чтобы освоить весь край, требовалось создать пограничную сторожевую службу. В ее задачи входила борьба с мелкими шайками, приходившими за добычей из просторов Дикого поля и разведка на основных путях возможного нападения более многочисленных контингентов. Этим на Руси занимались казаки.

Сторожевая служба была создана еще в 1571 году после разрушительнейшего набега крымских татар, когда, впервые со времен Тохтамыша, была сожжена Москва, а в полон было угнано более полумиллиона человек. Тогда и был принят боярский приговор о станичной и сторожевой службе, на долгие годы определивший порядок охраны государственных границ.